Мертвая Академия. Печать Крови  - Сильвия Лайм

В центре комнаты стояла кровать с балдахином. Всего одна кровать! Стены были отделаны чем-то мягким вроде ткани с мелким ворсом темно-сиреневого цвета. Мебели здесь было чуть ли не больше, чем в доме моих приемных родителей. Стол, комод на резных ножках, огромное трюмо с ящичками, громоздкий трехстворчатый шкаф и несколько стульев.

Я сразу поняла, что в этот шкаф вешать мне будет совершенно нечего. Зачем в комнате для одного человека аж четыре стула — тоже загадка. Зеркало с маленьким столиком меня просто заворожило. Я так и представила, как сижу напротив него и, словно светская дама, припудриваю щеки да крашу губы пастой с кармином. Только вот у меня ни денег на такие излишества нет, ни умения…

Я подошла к трюмо и взглянула на свое отражение. В обрамлении расписной посеребренной рамки на меня смотрела худая, невероятно худая девушка. Бледноватое лицо с легким румянцем, черные волосы, в неровном свете отливающие алым. Да уж, в некромантки я впишусь очень хорошо.

Большие холодно-синие глаза смотрели с легкой тоской. Они будто спрашивали: «А впишусь ли на самом деле?»

Поправила свое любимое серое платье, в котором сегодня вдруг стало невероятно тесно. Душно.

Я — простая крестьянка, которой посчастливилось попасть в лучшую академию империи. Но смогу ли я здесь удержаться? Смогу ли выжить, когда вокруг будут лишь надменные лица дворянской знати, глядящие на меня, как на кусок мусора?

Прислуга. Вот за кого меня приняли всего минут двадцать назад. Уборщица, надевшая половую тряпку вместо платья. И я даже не видела в этом оскорбления. Ведь простолюдинка вряд ли может рассчитывать на что-то большее.

Встряхнула головой, распушив волосы и откинув их по обеим сторонам лица. Стало немного легче.

Ничего, справлюсь. Если уж мне удалось выжить рядом с плюющейся ядом приемной матерью и ее мужем, чей мир вертелся только вокруг бородавок, то уж академия с вздорными аристократическими детишками не станет чем-то из ряда вон.

Я улыбнулась. Оптимизм — это то, что отличает нас от мертвых. Оптимизм и бьющееся сердце в груди, способное ощущать боль, чувствовать радость и сгорать от любви.

В этот самый момент мои лирические размышления вдруг прервались чьим-то звонким смехом. Я нахмурилась, тут же оглянувшись по сторонам.

В комнате больше никого не было.

«Эй, погоди, малыш!..» — раздалось откуда-то приглушенно. И снова женский смех.

Я повертела головой, нервно поглаживая маленького хомяка, который так и сидел у меня на ладонях. Комната хоть была довольно большой, но без труда просматривалась со всех сторон. Можно было поспорить, что, кроме меня и мохнатого чуда, здесь никого нет.

«Ах!.. Да!.. Еще немного…» — выдыхали страстным голосом, и я даже слегка покраснела.

— Прости, друг, тебе придется немного подождать, — бросила я животному, которому так и не успела придумать имя.

А затем выдвинула ящичек под трюмо и сунула туда малыша. Потом осторожно задвинула обратно. Доступ воздуха там есть, а темнота… Пусть думает, что ночь.

Потом, чувствуя себя невероятно глупо, прокралась на цыпочках к огромному шкафу и осторожно открыла дверцу.

Нет, там тоже — пустота. Мне даже стало чуточку легче, хотя от мысли, что где-то рядом завелось еще одно, на этот раз крайне любвеобильное привидение, было ужасно не по себе.

«Еще, пожалуйста, быстрее!» — приглушенно пищало мое привидение.

И больше ничего не оставалось, как идти на неприличные звуки. Все-таки это моя комната или нет?

Шум раздавался откуда-то со стороны входа.

«Да, так хорошо!..»

Хриплый женский стон пробрал до самого позвоночника. Меня слегка бросило в жар. Теперь уже, крадясь по коридору, я была не так уверена, что это призрак. Голос звучал вполне реально. И создавалось впечатление, что я делаю что-то предосудительное, подкрадываясь к…

Прямо на входе в комнату, оказывается, в небольшой нише была скрыта еще одна дверь. И как я не заметила ее раньше? Ума не приложу.

Сейчас она оказалась открыта наполовину, и моим глазам предстала картина двух целующихся магиан. Это был тот самый симпатичный парень, который подмигнул мне в холле общежития, и его девушка. Причем девушка была почти раздета.

Я стремительно покраснела, чувствуя страшную неловкость.

Парень сидел на кровати полубоком, опираясь спиной о резную стойку балдахина. А «дама» обхватила его бедрами, откинувшись назад в крепких объятиях. Кудрявые женские волосы растрепались по его коленям, девичья шея была эротично изогнута. А полные мужские губы обхватывали алую вишенку небольшой обнаженной груди.

Я прикусила губу, понимая, что не должна быть здесь. Но стоило сделать шаг назад, как моя спина врезалась в приоткрытую дверь, и та предательски скрипнула.

Я испуганно замерла, надеясь, что меня не заметили. И медленно повернула голову к целующейся паре. В тот же момент парень оторвался от своего занятия, из-под густых бровей взглянув на меня прямо в упор.

В полумраке комнаты дерзко сверкнули его зеленые глаза. Он почти прочертил на мне обжигающую полосу, таким тяжелым и цепким оказался взгляд.

Я шумно сглотнула, неосознанно отметив, как блестят влажные мужские губы.

Как медленно изгибаются в улыбке…

Сердце упало куда-то в желудок. Тут же я подскочила, метнувшись в свою комнату, будто за мной гналось страшное чудовище. Самое страшное чудовище сумеречного мира.

Быстро закрыла дверь и села на кровать, застеленную шикарным покрывалом.

«Дорогой, что это было?» — раздался приглушенный голос теперь уже вовсе не призрака.

«Милая, тебе показалось. Но я внезапно вспомнил, что у меня дела на сегодняшний вечер…»

«Правда? Но как же? Ты не говорил…»

«Не расстраивайся, детка. Не забывай, что сегодня — девятое число Огня. А значит, уже ночью мы встретимся на балу Примирения. И я еще успею приласкать твою сладкую кис…»

В этот момент я резко зажмурилась, одновременно что есть силы затыкая уши. Но, боюсь, и так уже услышала слишком много.

Через пару мгновений в щели между косяком и дверью мелькнул знакомый алый пиджачок. А я все продолжала зажимать уши. Хотя глаза все же предусмотрительно открыла.

И не зря. Почти сразу в мою комнату с шумом вошел тот самый парень.

Немного вьющиеся русые волосы, сверкающие зеленью глаза, блестящая холодной изысканностью серьга в ухе.

Его полные, на вид такие мягкие губы приоткрылись, обнажая белоснежные зубы и беззвучно шевелясь.

Я, естественно, ничего не поняла, продолжая завороженно глядеть на него, так и не убрав руки от ушей.

Он усмехнулся. И в тот же миг пересек разделяющее нас пространство, резко закрыв собой все вокруг. Схватил меня за запястья, отдернув кисти от головы.